Назад

Ядерный бункер разграбили, сожгли и бросили
В нашей маленькой стране нет применения реликтам «холодной войны». И навряд ли найдется в будущем

Сокровища ушедшей страны
Мы вышли из молодого сосняка. Прямо перед нами возвышался рукотворный холм высотой в двухэтажный дом. Издалека его можно было принять за какой-нибудь древний некрополь или потаенный храм. «Это здесь. Командный пункт 27-го корпуса ПВО СССР. Звучит почти как заклинание», — мечтательно произносит мой проводник Саныч. И тут же по-деловому добавляет: «Лучше переоденься. Там все в копоти. Врубай фонарь». 
...Первое, что ощущаешь, войдя в главный коридор, — резкий перепад температур. Снаружи жара, а из нутра бункера тянет прохладой и сыростью. И еще в главном коридоре самое гулкое эхо, которое мне доводилось слышать. Каждый шаг отдается где-то вдалеке и возвращается многократным отзвуком.
Время в бункере как будто стоит на месте. Поэтому каждый след человека здесь особенно заметен и многозначителен. На закопченных стенах дурацкие надписи — это местная молодежь развлекалась. От гигантской герметичной двери остались одни петли — это кто-то хозяйственный постарался.
— Ты осторожней, свети под ноги — здесь все полы сняты, и люки имеются, — луч фонарика моего проводника указывает на круглый люк в полуметре от меня. В люке черно. Луч света с трудом достает до дна провала. Да, свернуть себе шею здесь явно не проблема.
Полы в бункере люди снимали не ради забавы — на двух этажах они были полностью уложены алюминиевой плиткой. На метр под них сплошняком уходили кабели и волноводы. Над подвесным потолком шли линии связи. Весь комплекс представлял из себя сплошную паутину медных жил. Тонны алюминия — лакомая добыча для охотников за цветметом. Они первыми приложили руку к разграблению командного пункта. И, вероятно, многочисленные пожары, которые пережил бункер, устраивали тоже «металлисты» — изолированный кабель приходилось обжигать.
С богатством, которое отсюда вывезли, не сравнятся пирамиды Египта — это многие тысячи долларов. Бункер никто не охранял, и Латвия, которая переняла все это военное хозяйство, не станет искать виновных.

Пирамида «холодной войны»
В сырости и копоти написанные ручкой слова растекаются мутными пятнами. На каждом этаже нам встречались очень похожие надписи — «Комната 406. Код от замка в комнате 321. Решение ЛТА». Ни замка, ни двери нет. Еще бы! Они здесь были стальные и с «пауком». Может быть, теперь они ходят на петлях в квартирах ваших соседей, установленные шустрыми предпринимателями. Тоже хороший бизнес: снимаем 500 дверей даром — устанавливаем за сотню латов каждую
Наконец мы находим главный зал базы. Помещение двадцать на двадцать метров, потолок высотой шесть метров. Стальные галереи вдоль стен. Здесь, похоже, и располагался гигантский планшет, на котором ученые военные люди прокладывали курсы воздушных целей. Наводили на них локаторы и смертоносные ракеты. Здесь стерегли небо родины... Теперь уже несуществующей.
В вычислительном зале остались только стальные стеллажи от громоздких военных ЭВМ. В дизельной — исковерканные машины, снабжавшие электричеством весь комплекс. В вентиляционной шахте — раскуроченные вентиляторы и до сих пор целые химические фильтры ФК-У2. Резервуар для воды, блок очистки, где до сих пор странно пахнет детской микстурой. Бесконечные комнаты и коридоры.
Подземный лабиринт в три этажа в слабом свете двух карманных фонариков кажется бесконечным, но, конечно, он всего лишь огромен. Да, командный пункт, часть гигантского щита, готового к отражению ужасного удара, с распадом страны, его создавшей, стал просто бетонным лабиринтом.
Пирамида советских фараонов, совершенно чуждая маленькой стране, неспособной найти для нее хоть какое-то разумное применение. Ну разве что можно устроить в ней тюрьму с особо жестким режимом, где зеки будут сходить с ума от замкнутости пространства и полного отсутствия надежды на побег.

Следы эпохи
Командный пункт готовился выжить любой ценой и в любых условиях, а сотни солдат и офицеров обслуживали его сложные системы и механизмы. Но еще они здесь жили. И следы этого немудреного существования можно отыскать среди сожженных бумаг и грязи. Можно смотреть на них как на бумажный мусор, но это — документы ушедшей эпохи.
...Письмо солдату из родных мест от брата. Марки на восемь копеек. Здешний адрес — военная часть 78459-В. Обратный адрес — Карагандинская область, город Сарань. «Привет, Сергей! Получил твое письмо из Латвии. Как тебя далеко занесло! Говорят, там девушки красивые? А у нас все хорошо. Леха купил «Восход» за полтину. Я в августе поеду в «Артек». Хотел на две смены, но родители говорят, что это дорого — еще 300 р....Пиши о своей службе, работе. Не трудно ли?» И дата: 04.06.1991.
И тут же «Комсомольская правда» с некрологом Виктору Цою. Декабрь 1990-го. Наверное, хранили как реликвию. Столь же святую, как и надпись «ДМБ-91, весна» на стене.
На подвальном уровне за дверью с надписью «Начальник УС» в груде полусгоревшей технической документации (эксплуатационное руководство, стойка линейного оборудования СЛО-У РХ-2, акт о замене блоков на объекте 587/1 за подписью лейтенанта Нехамкина) «Красная звезда» от 20 августа 1991 года. «Заявление советского руководства», постановление Государственного комитета по чрезвычайному положению с СССР. «В связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения М. С. Горбачевым обязанностей президента...» Подписи — Янаев, Павлов, Бакланов. Читал все это лейтенант Нехамкин и думал о будущем. Но... вряд ли о таком.
В покинутом и сожженном бункере до сих пор законсервирована иная эпоха, иная страна. Даже уничтоженный, он весь пропитан мощью и былой тайной. Гробница времени.
..Мы вышли на солнечный свет. Как-то внезапно пахнуло озоном и свежим горячим воздухом. На склоне грозного бункера встретился собирающий первые цветочки мать-и-мачехи мальчуган. Он весело топал по секретному объекту, который тогда был целью для первого ядерного удара.
Теперь бункер мертв и никому не нужен. Наверно, так оно и лучше...